Да, и такие письма получает редакция. Люди описывают «чудеса», происшедшие с ними, с их соседями, вспоминают необыкновенные случаи, приключившиеся с их родителями.
Отмахнуться от подобных историй нельзя, а разобраться в каждой из них невозможно. Вот мы и попросили московского психиатра Михаила Ивановича Буянова проанализировать всего одну, но типичную историю.
Зазвонил телефон:
- Вы уже слышали, что в Москве поселились инопланетяне?
- Да, слухами земля полнится.
- Ну и как?
- Что - как? Существуют ли инопланетяне, никому точно не известно, одни в это верят, другие нет. Но это не моя компетенция, спросите радиоастрономов. А вот насчет конкретных «инопланетян» в Москве, о которых вы говорите... проверить не мешало бы.
Мы с собеседником условились при первом удобном случае разобраться с загадочной историей на месте, благо адрес был указан точно - Измайлово, дом, квартира.
Через несколько дней мне предстояло читать лекцию для психиатров, приехавших в Москву на курсы повышения квалификации. Темой был психический инфантилизм - нервно-психические расстройства, при которых на первых план выходит недоразвитость эмоционально-волевой сферы. Скажем, подросток лет тринадцати-четырнадцати, при нормально развитом интеллекте ведет себя, как ребенок восьми-девяти лет. Такие подростки любят много играть, учатся крайне неровно, беспрерывно фантазируют. Подбирая больных для демонстрации (это принято на лекциях подобного рода), я узнал, что в больницу поступил 14-летний подросток, начитавшийся научно-фантастических романов и вообразивший, будто сам общался с инопланетянами.
Фантазии у него менялись, словно майский ветер: он заявлял, будто собственными глазами видел инопланетян, живущих у него в квартире, что путешествовал с ними на их родную планету, и договаривался до того, что он сам инопланетянин... Психиатра такими фантазиями не удивишь, сколько наполеонов и чингисханов прошли перед нашими глазами. Теперь вот новый сюжет: двадцатый век теснит психиатрическую «классику», и на место чингисханов заступают космические пришельцы...
И вдруг меня осенило: а не тот ли это паренек, из-за которого состоялся наш телефонный разговор? Оказалось, тот самый.
На лекции он охотно рассказывал о себе, не смущаясь, что концы с концами у него частенько не сходятся. В его поведении было много детского, и видно было, что этот симпатичный парень либо разыграл своих близких, либо сгоряча сболтнул, а признаться смелости не хватило. И он решил «стоять до конца» - тайком передвигал мебель (инопланетяне!), постепенно втянул в свои мистификации родных, особенно маленькую сестренку, словом, увяз в своей затее так, что без посторонней помощи выбраться уже не смог бы.
Остановить его было нелегко.
- К нам приходят ученые, даже знаменитые академики,- вещал он,- они записывают мои выступления на магнитофон, размножают на машинках, обследуют меня всякой аппаратурой, делают мне иглоукалывание. Говорят, во всем мире человек пять таких же «феноменов»...
Оратору было все равно, верят ему или нет. Он уже десятки раз повторял рассказ родным, приятелям, незнакомым «академикам» - и вот теперь нам. И недоумевал еще: почему мать водит его к психиатрам и настаивает на госпитализации? Впрочем, он мог догадываться, что мать желает ему добра, ищет кого-нибудь, кто бы помог справиться с фантазией, в которой он буквально тонул. Может быть, внутренне он и сам был не против такой помощи...
Наконец, мальчик «признался» присутствующим в своем инопланетном происхождении, сообщил, что обладает сверхчеловеческой силой, может преодолевать любые препятствия, мысленно передвигать предметы. Ему предложили продемонстрировать свои способности - но «усилием воли» ни лист на календаре не перевернулся, ни телефон не зазвонил.
Через несколько дней я с двумя друзьями (инженерами по профессии) беседовал с родителями «инопланетянина» у него дома - обычная двухкомнатная квартира, семья тоже самая обычная.
- Мы и раньше догадывались, что сын нас разыгрывает,- говорил отец.- Но что мы могли поделать? К нам приезжали какие-то люди, говорили, что у нас живут инопланетяне, охали, ахали. Как тут не поверишь - мы люди простые, неученые, науку уважаем. Да и милиция была, тоже что-то заметили...
Чувствовалось, что, несмотря на все неудобства, родителям мальчика лестно принимать у себя ученых людей и даже немного жаль, что все «лопнуло». Что до милиции, то начальник отделения, человек спокойный и разумный, сообщил нам по телефону, что никто из его подчиненных ничего «сверхъестественного» в этой квартире не наблюдал.
Конец истории? Отнюдь. Двойственная позиция родителей мальчика по-своему понятна, хотя и не похвальна; хорошо хоть мать, все-таки, вовремя спохватилась... Но что сказать об «ученых людях» с титулами и без? С тех пор, как мальчик объявил, что он общается с инопланетянами, слух о «пришельцах в Измайлове» снежным комом покатился по городу, обрастая на ходу подробностями. Квартира, где бывают инопланетяне, превратилась в проходной двор. Кто здесь только не перебывал! И хотя чуда никто так и не увидел, рассказам юного фантазера продолжали верить на слово.
Человеческая психика поистине неисчерпаема, она таит в себе много неожиданного, о чем психология (и сестра ее психиатрия) пока могут только строить догадки. Мы еще далеко не все знаем и о собственной психике, и о психике соседа (хотя опыт и традиции помогают взаимной регуляции), законы же массовой, групповой психологии изучены и того меньше. Десятки вопросов возникают, как только задумываешься над фактами, подобными истории с инфантильным подростком-"инопланетянином». Вера в чудеса здравствует и поныне, притом что ни социальных, ни экономических, ни культурных корней, казалось бы, у нее быть не должно.
«Поди ты сладь с человеком! - восклицал иронически Гоголь в «Мертвых душах» - не верит в бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокой мудростию простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит ни в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабке, которая лечит зашептываниями и заплевками...»
Суеверие и легковерие - тоже в близком родстве. И может быть, стоит поискать не социальные или экономические их корни, а психологические? Ведь суеверия и «чудеса», как правило, вырастают на почве простодушия и наивности, малоинформированности (впрочем, и масса не приведенной в систему информации - тоже свидетельство полуобразованности). Весьма располагает к фантазированию, к любым контактам (от домовых до «пришельцев") и просто одиночество, и «жажда чудесного», и мода на сенсации. Наконец, нельзя сбрасывать со счетов склонность известной части людей к галлюцинациям и даже к индуцированному, то есть «наведенному», помешательству...
Один пример из художественной литературы. Герой рассказа Юрия Казакова «Кабиасы», паренек по фамилии Жуков, идет как-то вечером в соседнее село и по пути встречает сторожа. Тот между делом сообщает, что в окрестностях водятся кабиасы - вроде чертиков или гномов. И шалят, конечно, страху нагоняют на прохожих.
Жуков посмеялся над полуграмотным стариком, но, проходя лесом, вспомнил его рассказ и тотчас почувствовал, что кабиасы где-то рядом, услышал их шаги, хохот, перестукивания. «Затаив дух, он медленно оборотился и взглянул на сарай. Крыша сарая висела в воздухе, даже звезды были видны в промежутке. Но только он взглянул на нее, как она села на сруб, а за сараем что-то с топотом побежало в поле с задушенным однообразным криком «О!.. О!.. О!..» - все дальше и глуше. Волосы у Жукова поднялись, он вскочил и прыгнул в сторону. «Ну! - подумал он. - Пропал!..»
Кабиасы, черти, гномы, домовые, тролли испокон веку добросовестно служили создателям сказок и поэм, «участвовали» в детских играх и розыгрышах взрослых, но, между прочим, и многими воспринимались всерьез, питали различные суеверия и самые нелепые слухи. Одно дело, когда гном - поэтический или музыкальный образ. Как всякий образ, он условен, несет определенную смысловую и художественную нагрузку. Другое дело, когда гном (или черт, или домовой) воспринимается как существо реальное!
Оставим в стороне чистую патологию, когда люди допиваются до чертиков и в состоянии белой горячки стряхивают с себя мелкую нечисть или больным нарколепсией эта нечисть иногда мнится перед засыпанием. Речь сейчас - о практически здоровых людях. А среди них, говорит профессиональный опыт психиатра, чаще всего «видят» кабиасов и их сородичей одинокие женщины и подростки. И те и другие отличаются чрезмерной доверчивостью и легко подвержены внушению, их мышление однобоко, критичность дремлет, кругозор ограничен.
Чем младше ребенок, тем меньше разграничивает он реальность и выдумку, почти не отличая себя от персонажа, в которого играет. Но порой вживание в образ приобретает болезненные черты: по нескольку дней и даже недель мальчик ведет себя, допустим, как кошка или собака. Родители сначала смеются, потом наказывают ребенка, затем бегут к врачу. И, если врач опытный, он быстро возвращает ребенка из мира болезненных фантазий в здоровую реальность, где, кстати, фантазировать тоже никем не возбраняется, только в ином ключе.
А если это не ребенок, а подросток? Взрослые, слушая его, не знают, что и думать? Он не лает, конечно, и не бегает на четвереньках, просто рассказывает о кабиасах или инопланетянах. Одни в ответ пожимают плечами, другие верят (особенно когда рассказ юного фантазера талантлив).
Вернемся к литературному примеру. То, что приключилось с казаковским Жуковым,- это хорошо известная (и в норме и в патологии) так называемая визуализация представлений, при которой оживают, становятся почти реальными образы фольклора и литературы. В замечательной книге Астрид Линдгрен маленькие дети видят Карлсона, который живет на крыше,- это тоже, в сущности, визуализация представлений. Бывает она у кого угодно, но чаще всего, повторяем, у неистощимых фантазеров, у тех, кто ищет чудес и напряженно ждет их. Феномен визуализации не обязательно связан с патологией. Дети, которые играют с Карлсоном,- вполне нормальны, как нормален был и Фарадей, который признавался, что «видит» магнитные силовые линии.
Истории медицины известны случаи так называемого индуцированного помешательства, когда, поддавшись выдумкам фантазеров или маньяков, сотни и тысячи здоровых, но чересчур доверчивых и жаждущих чуда людей видели в небесах знамения, на куполах церквей - святых в ореолах, совершали нелепые поступки - вплоть до массовых самоубийств. В атмосфере всеобщего напряжения и беспрерывных пророчеств у многих не выдержива ли нервы, они начинали галлюцинировать - видеть персонажей Апокалипсиса, приметы конца света.
В наши дни сменилась тематика «видений», но остались неизменными внутренние механизмы их возникновения. Каждому веку - свои иллюзии...
Вот, например, пришел человек домой. Устал, мысли заняты событиями рабочего дня, а он складывался не очень удачно. Заглянул в плохо освещенную комнату и в ужасе отшатнулся: на столе примостилась здоровенная гадюка. Схватился за палку и потянулся к выключателю: ослепить, удобнее будет бить! Зажег свет - на столе шарф. Глянул в зеркало - едва узнал себя: бледное лицо, на лбу испарина; хорошо хоть под рукой оказалась валерьянка... В данном случае - не галлюцинация, а иллюзия, ошибка восприятия: шарф-то ведь реальный. Но случается, что человек видит или слышит то чего на самом деле нет.
Впрочем, ни галлюцинации, ни иллюзии не присущи человеку изначально, даже в рамках патологии они (а не только их содержание) часто зависят от различных, нередко с трудом учитываемых социальных факторов.
Древние старушки все еще верят в стародавних домовых, которые обожали, бывало, опрокинуть опару, разбить чашку и юркнуть под печь, мерзко хихикая. Те же, кто помоложе, охотнее верят в инопланетян, чьи «проделки», правда, ничем не отличаются от проделок архаичных домовых. Есть и такие (в основном это люди с высшим образованием), кто утверждает, что бывшие домовые - это и есть пришельцы из космоса (домовых-то никто никогда не видел, и в намерения инопланетян, «как известно» (!), не входит обнаружить себя!). Вот такая аргументация.
Автор заранее хочет застраховаться от возможных обвинений в консерватизме. Автор и не думает иронизировать над идеей внеземных цивилизаций и с сочувствием, даже с надеждой следит за поисками братьев по разуму. Но слыша рассуждения, подобные вышеприведенному. он не может удержаться от улыбки. К сожалению, очень многие не видят в них ни отсутствия элементарной логики, ни просто безвкусицы...
Прошло более трех лет с тех пор, как я рассказал в «Комсомольской правде» о подростке, который взбудоражил Измайлово. Мальчика давным-давно выписали из больницы, он снова учится и ведет себя так, будто ничего и не было (воспоминания об этой истории вызывают у него смех). Но «общественный шлейф» продолжает тянуться, и знакомые по-прежнему на меня в обиде. Как же так: по городу ходят магнитофонные записи очевидцев, которые наблюдали явления, описанные мальчиком,- а я все это упрямо игнорирую!
Нельзя быть таким недоверчивым, укоряют меня. А я возражаю: можно. Меня пытаются убедить в существовании научного факта. Хорошо, отвечаю я, давайте мне научные же доказательства! Где они? Без них нет и факта. А что есть? Иллюзии, галлюцинации, а то и обыкновенная ложь.
Да, ложь. Не будем бояться этого слова. Для профессионального психиатра оно не несет в себе какого-то оскорбительного смысла. Есть люди, необыкновенно падкие на ложь, большие любители сочинять и выслушивать аналогичные выдумки от других. Причем чаще всего это совершенно нормальные, здоровые люди, ну, разве что, говоря профессиональным же языком, с малой долей патологии.
И тут, должен я сказать, следует обычно «убийственный» аргумент. Да, говорят мне, логически вы совершенно правы, но ведь так хочется поверить, что пришелец с какого-нибудь Альдебарана поселился в квартире. Вы же эту сказку разрушаете.
Все дело в том, что не я - сама жизнь разрушает. Не успели улечься толки вокруг «чуда в Измайлове» и моей заметки в «Комсомолке», как аналогичную историю поведала нам газета «Известия» ("Бабушка Стефа, инопланетянка», номер от 5 июня 1985 г.). Весь Челябинск дневал и ночевал на улице Электродной, где внучка бабушки Стефы, Таня, наловчилась метать в людей камешки и картофелины, а те были в полной уверенности, что, кроме нечистой силы, заниматься этим некому. Бабушка же вообразила, что к ней наведываются инопланетяне, что и она сама, если вдуматься, внеземного происхождения. И попросила вызвать «наряд научных сотрудников» (что было сделано незамедлительно...) И это - сказка? Но почему ж такая убогая сказка? Поселяется домовой с Альдебарана и начинает ломать мебель или кидаться кирпичами - надо понимать, в «научных» целях...
Но кому-то, очевидно, нужны и такие утешения. «Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой» (Беранже)? Тут тоже «сон золотой», бегство от действительности с ее непосильной для многих информационной перегрузкой, с людской разобщенностью в больших городах, где телефонные междометия заменяют задушевные беседы. Сказки, сказки! Не только детям они нужны - иначе человечество не помнило бы их,- а всем, кто одинок, доверчив, слаб духом, беззащитен, кто ждет, чтобы его ободрили, развлекли, увлекли, повели за собой...
Так что оставим пока в стороне инопланетян (прилетят, покажутся - тогда и поразмыслим, как к этому факту относиться), а задумаемся о механизмах возникновения ложных умозаключений, способах передачи их от одного человека к другому. Есть ли во всем этом хоть какое-нибудь рациональное зерно, какова его природа?
Сейчас на Западе в особом почете литература о домовых. Да, именно о домовых! Психологи и парапсихологи (эти, правда, чураются «примитивных» домовых народного творчества и пишут о сложном парапсихическом феномене «полтергейсте"), социологи и врачи, писатели и космологи - всех волнует этот интригующий сюжет. И все-таки, считает большинство серьезных авторов, домовые - в каком бы обличье они ни выступали - суть плоды лжи, распространяемой чаще всего подростками.
«Обманывающие дети в парапсихологических исследованиях» - так названа статья бывшего председателя исследовательского комитета Британского общества психических исследований (этому старейшему и самому авторитетному на Западе учреждению, изучающему необъясненные психические феномены, исполнилось сто лет). А в 1982 году в Лондоне вышла книга «Объяснение необъяснимого» известного психолога Ганса Юргена Айзенка (на русском языке издана его книга «Проверьте ваши способности") и парапсихолога Карла Сарджента, в которой авторы приходят к выводу, что «сообщения о странных происшествиях исходят в основном от престарелых женщин, которые в действительности хотят только одного - с кем-нибудь поговорить, или от хитрых, лживых семейств». Половина рассказов о домовых, утверждают Айзенк и Сарджеит, принадлежит детям, сознательно -обманывающим доверчивых слушателей. «Обман», конечно, слово неприятное, но что поделаешь, если у детей еще не выработались такие же моральные критерии, как у взрослых, и им не совсем ясно, что лгать дурно. (Тут впору вспомнить, что и печально знаменитый «сейлемский процесс» над ведьмами в 1692 г., стоивший жизни многим людям, тоже был результатом поначалу невинного детского розыгрыша...)
По мнению Айзенка и Сарджента, 95 процентов сообщений о домовых (и об инопланетянах, добавил бы я) даже не заслуживают проверки. Хорошо, скажет недоверчивый читатель, пусть даже все 99 процентов можно списать насчет обмана, душевной патологии, моды, легковерия и так далее - но один-то оставшийся, как быть с ним?
Вопрос, кстати, вполне здравый! И на него есть ответ. Да, статистически этот самый «процент» остается, но только, заметим, статистически: никто ведь этого «процента», безоговорочно укладывающегося в рамки отвергаемых нами фантастических версий, не видал. Ничего он пока не опровергает и не перечеркивает. Просто его изучать надо тщательнее, нежели моментально разоблачаемые 99! Может быть, и отыщется что-то науке еще не известное...
Оппоненты настаивают: за последние три столетия в литературе якобы описано около 600 случаев «феномена домовых», и все описания абсолютно одинаковы, хотя и делались в разные эпохи, в разных странах и разными авторами. Ну, и что тут необычного? Все дело в тех, кто описывает: схожими будут описания и тех, кто верит в гномов или русалок, одинаково будут описывать свои ощущений и больные белой горячкой. Только в этом случае было бы не 600, а 600 тысяч или 6 миллионов похожих описаний... Рискну перефразировать Толстого: все здоровые люди - разные, никаким классификациям по психическим свойствам не поддаются, а вот все больные в этом отношении - одинаковы. Все разумные люди не похожи друг на друга, все заблуждающиеся - похожи.
Судорожные приладки у пациентов Гиппократа или Авнденны и у нынешних больных одинаковы, хотя информационный багаж больных разный. Прежде наблюдались одержимые духами, сейчас - инопланетянами, голографическими образованиями, космическими и чем угодно еще. Прежде кумушки передавали из уст и уста рассказы о чудесных «Явлениях» и «знамениях», теперь передают друг другу магнитофонные кассеты с записями об инопланетянах и кабиасах. Все подвержено модернизации: сюжеты, техника их передачи,- но только не сам факт наличия кумушек. Правда, и жизнь заметно усложняется: различные аномалии в атмосфере, природные и рукотворные, дают, конечно, повод к слухам об НЛО (мы отсылаем читателя к выступлению члена-корреспондента АН СССР В. Троицкого, в котором, на наш взгляд, все акценты расставлены разумно и исчерпывающе).
И все же мои оппоненты не сдаются: не может быть, чтобы совсем ничего не было, кроме фантазий, невежества и ошибок! Не знаю. Может, и есть, и совсем ставить точку рановато. Я пока предлагаю ограничиться многоточием, повторив вслед за Пушкиным: не будем ни суеверны, ни односторонни. Все, что не ясно, необходимо исследовать до конца. Но и не выдавать неисследованное за «точно установленное». Вроде «факта» проживания инопланетных разведчиков в Измайлове...
6 мая 1875 года Д. И. Менделеев направил Физическому обществу при Петербургском университете «Предложение об учреждении комиссии для рассмотрения явлений, называемых медиумическими», где, в частности, говорилось: «Эти явления не должно игнорировать, а следует точно рассмотреть, то есть узнать, что в них принадлежит к области всем известных естественных явлений, что к вымыслам и галлюцинациям, что к числу постыдных обманов и, наконец, не принадлежит ли что-нибудь к разряду необъяснимых явлений, совершающихся по неизвестным еще законам природы. После такого рассмотрении явления эти утратят печать таинственности, привлекающей к ним многих, и места для мистицизма не останется».
Больше ста лет прошло, а до чего справедливые слова!
М.Буянов, кандидат медицинских наук
«Наука и религия», №11, 1986г.
