Я собираюсь снова родить Вахо
В этом старинном доме на Арбате, где живет Джуна Давиташвили, я не был с тех страшных дней, когда она хоронила своего единственного, любимого сына Вахо. Думалось, ей сейчас ни до кого, не хотелось вторгаться своими мелкими земными делами в её великую материнскую скорбь. Но подумалось и другое – святые надежды преодолевают самую безнадёжную печаль. И я переступил порог гостеприимного приюта. Да, вроде бы здесь было не так суетно и шумно, как раньше. На самых видных местах – портреты Вахо. Но светился экран компьютера, хотя казалось, что сиротливо стояли аппараты, излечивающие людей. Не радовали цветы. Неужели поугасла та негасимая лампада, которая освещала всей Москве эту известную обитель.
Но, наверное, мне это только показалось, ибо в тот вечер в гости к Джуне пришли именитые люди (писатель, дипломат, член Конституционного суда, немецкий журналист, издатель, друг легендарной Ванги из Болгарии), каждый из которых имел к Джуне свою заботу. И мне уже подумалось, что мощная натура, глубинная целительная аура ученого и художника не может пребывать в бездействии, что Джуна по-прежнему должна быть рядом с нуждающимися в её помощи, душевной теплоте.
-Со дня гибели сына прошло больше года, - начала будто бы причитать Джуна, - но я словно умерла вместе с ним. Живу как во сне, лунатиком блуждаю по дому. Не могу ни осмыслить, ни понять, почему моего сына нет со мной. Меня спрашивают, как вышло, что я не спасла его. А как можно было спасти Вахо, если машина, в которой он погиб, спасая чужую жизнь, превратилась в кусок металла.
Но в представлении миллионов людей она всегда выглядела и впрямь чуть ли не полубогом. А вот сына не уберегла.
-Вахо был добрейшим человеком, никому не сделал ничего плохого. Он был моей правой рукой во всех делах. Он был моей жизнью. Он заботился обо мне, подчас забывая про себя. Если я задерживалась в мастерской, он звонил по телефону. «Мама, я волнуюсь, - говорил он, - тебе пора спать, приходи».
Вахо и сам рисовал, писал стихи, увлекался музыкой. Он был мужественным мужчиной, занимался спортом, имел зелёный пояс по карате, накачивал мускулы штангой, гантелями. Занимая пост вице-президента академии «Джуна», он был прекрасным администратором, менеджером. Он помогал внедрять мои приборы. Мы торопились, надо было дореставрировать здание академии. Всё получалось, сейчас идёт перепланировка помещений, и я надеюсь, что скоро нужные люди снова смогут прийти ко мне. Кажется, можно радоваться, но без сына радости нет.
…Конечно, молодость есть молодость, и я была довольна, что возле сына всегда красовались девушки. Я уверена, они искренне к нему относились. Правда, эта тема для меня болезненна – быть может, я не совсем права, что когда-то поторопила Вахо с женитьбой. Мне очень хотелось внуков, и под моим воздействием он женился слишком рано. Он сам выбрал хорошую, красивую девушку. Было сватовство, прекрасная свадьба, всё как надо. Но, видимо, Вахо был ещё слишком молод для семейных отношений. Он не мог сполна оценить прелесть брачных уз, взаимную любовь друг к другу. Так вышло, что мальчик рос без отца, он не знал отцовской ласки. Мы переехали в Москву неожиданно, в одночасье, по приказу свыше, и Вахо перенес со мной все невзгоды и сложности нового обустройства. Я была для него и отцом и матерью. После смерти сына я особенно сожалею, что из брака ничего не вышло. С великой радостью я нянчила бы сейчас внуков. Однажды, когда в очередной раз мы заговорили о женитьбе, Вахо наивно, по-детски сказал: «Мама, ты ещё такая молодая, я женюсь, когда ты состаришься». А я тоже нашлась и уже по-женски, быть может, немного кокетливо ответила: «А я стареть, сынок, не собираюсь».
Я слышала, что в Москве говорят, будто бы я собираюсь снова родить Вахо. Что тут сказать? В день похорон я покончила с собой. Близкие и друзья спасли меня от смерти ради сына, чтобы рано или поздно он был снова со мной. Мне надо думать о том, чтобы я была молодой, здоровой и сильной. Теперь я должна добиться ещё большего в изучении проблем бессмертия. Мои силы должны утроиться, удесятериться.
…когда вскрыли крышку гроба
Последний раз 22 июля 2001 года мы отмечали наш общий с сыном день рождения, и Вахо неожиданно заявил, что больше справлять день рождения он не будет. Я ответила: «Если тебе не хочется, я тебя буду справлять». А позже на замечание друга семьи и президента фонда «Джуна» Романа Семёновича, не укоротить ли ему свои волосы, ответил, что больше он стричься не будет. За неделю до трагедии Вахо пришел ко мне в мастерскую и на ухо шепнул, что скоро его не станет. Что он имел в виду, не знаю, но случилось так, как он предчувствовал. В ту страшную ночь автокатастрофы он позвонил мне и спросил: «Мама, что купить тебе покушать?» Я ответила: «Купи, сынок, мою любимую форель». Это был последний разговор с сыном. Эти слова так и звучат в моих ушах. И ещё – я просыпаюсь от гулкого, будто из-под земли, звона падающей штанги, соприкоснувшихся гантелей. Мне кажется, что Вахо продолжает жить в доме.
Когда сын умер, мне весь свет стал не мил и я не совсем понимала, что вокруг происходит. Придя в себя через какое-то время, я подумала, что Вахо, похороненный на Ваганьковском кладбище, лежит слишком далеко от храма, от людей. Как бы на отшибе. И спустя три месяца после смерти я решила перезахоронить сына.
Когда производили эксгумацию и вскрыли крышку гроба, мы с Романом Семеновичем были поражены: двухметровая глубина теплой земли совершенно не тронула тленом тело моего мальчика. Будто он умер только вчера. Нет, будто бы он не умирал вовсе, а заснул.
Красивый, ладный, молодой. И это было необъяснимым чудом. Адам появиться в России
-У меня есть мечта: так хочется, чтобы матери, потерявшие своих сыновей, имели бы надежду на их возвращение. Я слежу за событиями в науке, читаю газеты, смотрю телепрограммы, вхожу в Интернет и всякий раз понимаю, что наука не стоит на месте. А почему бы в России не появиться первому вновь рожденному Адаму? В России, на родине великих открытий Менделеева, Мичурина, Попова, Демихова.
А о фантастических возможностях Джуны-целительницы мы продолжаем (уже задним числом, вдогонку) узнавать и сегодня.
Вот потрясающее свидетельство бывшего зампредсовмина, председателя Госплана Н. К. Байбакова, обнародованное в недавно вышедшей книге «От Сталина до Ельцина».
«Имея положительные отзывы от множества пациентов Джуны и лично убедившись в ее уникальных способностях и знаниях древней медицины, я решил привлечь научные организации, прежде всего медицинские, к изучению ее феноменального дара и метода… Как-то в подмосковном доме отдыха «Сосны» (1980г.) я встретил Аркадия Райкина с женой. Оба выглядели больными стариками, я с трудом их узнал, насколько они изменились. Аркадий Исаакович сказал мне, что был тяжело болен, пролежал в больнице три месяца, а его супруга Рома перенесла инсульт, в результате чего лишилась речи. Врачи, как ни бились, так и не смогли ей помочь. Узнав, что я знаком с Джуной, Райкин обрадовался и попросил меня, чтобы я помог встретиться с нею. «Мне известно, скольких безнадежных больных излечила Джуна», - с ноткой восхищения говорил мне Аркадий Исаакович.
И на следующий день Джуна в сопровождении моего сына Сергея приехала в «Сосны». Райкины были обрадованы и оперативностью, и неожиданной встречей с человеком, владеющим чудодейственным даром. Джуна осталась в «Соснах» с Райкиными и лечила их три месяца… Прошло 40 минут с начала сеанса, но Джуна от Райкиных не выходила, что меня несколько беспокоило – ведь обычно её сеанс с пациентом длился не более 10-15 минут. Я постучал в дверь и вошел в номер. Аркадий Райкин, я тут же увидел это, преобразился. Он выпрямился, расправил плечи и казался выше, лицо его порозовело и светилось радостью. Он произнёс, положив руки на грудь: «Я не чувствую своего сердца и готов лететь в космос».
Между тем Джуна заканчивала сеанс с Ромой, у которой вскоре (Джуна провела с ней несколько сеансов) восстановилась речь. Рома произносила слова и словно не верила, что она говорит.
Кстати, здесь уместно заметить, что по прошествии лет (по свидетельству журналиста Саттарова) снимается завеса секретности со ставшей притчей во языцех загадки, почему советские вожди жили на 15 лет дольше среднего российского мужика. Выясняется, что и вправду Джуна несколько раз вытаскивала генсека Брежнева из могилы. Злые языки называли её «Распутиным в юбке» и по аналогии с последними годами царствования Николая Второго предсказали падение Брежнева, коль при «царе» появился чудотворец. Когда же Кремлем в начале 80-х по существу уже командовал Андропов, он прекратил деятельность целительницы в «заповеднике долгожителей». Джуну «отлепили» от Леонида Ильича. И поразительно: ровно через два месяца (как когда-то после убийства Распутина от престола отрекся последний наш император) Брежнев скончался.
Ученые считают, прикосновения рук Джуны зарубцовываются раны, отступают болезни и под воздействием полей, происхождение которых остается загадкой, человек, как правило, полностью выздоравливает. Под этим принципиальным признанием подписались (к моей гордости) в своё время академики А. Александров, В. Амбарцумян, М. Басов, Е. Велихов, Д. Гвишиани, В. Котельников, Б. Рыбаков, Р. Петров, Л. Фадеев, Б. Патон, С. Микулицкий и др. Всех трудно назвать…
И саркома отступила
-Что мне помогло пройти весь этот трудный путь? – размышляет Джуна.- Друзья, единомышленники и конечно же мой сын Вахо. Я всегда помню притчу о том, как один старик, отправившись в путешествие через горы, взял с собой в трудную дорогу… маленького ребенка. Для чего? Для того, чтобы ради ребенка и рядом с ним одолевать перевал. В своем восхождении рядом с собой я постоянно ощущала своего ангела-хранителя – моего сына.
Джуна замолкает, и глаза ее наполняются слезами.
Не забыть скорбные часы дня похорон и поминок. В огромном зале гостиницы «Космос» собрались самые близкие и верные друзья Джуны. Кто бы мог подумать, что скоро Вахо не станет.
-Джуна, далеко не все знают о том, что ты уже спасла своего сына от верной гибели.
-Да, когда Вахо было семь лет, он упал с высокого дерева, и вскоре врачи обнаружили у него злокачественную опухоль кости – саркому. Вахо лежал в Филатовсой больнице, и вместе с врачами три месяца днем и ночью я боролась за жизнь сына. И саркома отступила. Но своей методикой, внутренними резервами я спасла не только родное дитя. В последние два года, ещё при жизни Вахо, на его глазах я лечила мальчика Тимура, у которого хирурги удалили селезенку, но я сумела вырастить её до первоначальных размеров. Мальчику Коле, которому было 20 дней, когда его привезли ко мне (сейчас ему 15 лет, и он живет с родителями в соседнем подъезде), я вырастила и развила зародившуюся почку. Помогла остаться на этой земле и одному крупному чиновнику из МВД. Всякий раз я стараюсь совершить – пусть это звучит высокопарно – хотя бы маленькое чудо. Ведь человек верит только необычному.
Засыпая, мы должны проснуться
-А как, по-твоему, может ли человек надеяться на бессмертие?
-Вечен Бог. Меня волнует не проблема бессмертия, а проблема долгожительства. Мои опыты могут существенно помочь в случае необходимости активно воздействовать на деление или на устойчивость зародышевых клеток к вирусному поражению, препятствовать процессам клеточного старения. Проблем здесь много, но я уверена, что мои опыты позволяют внести большой вклад в проблему продления жизни и здоровья человека. Особенно с точки зрения оптимизации генома и защиты клеток от вирусных и различных токсических факторов.
Я полна оптимизма. Я понимаю теперь матерей, готовых отдать свою жизнь, но вернуть из небытия погибшего ребенка. Моё материнское сердце, с одной стороны, чуткое и эгоистичное по отношению только к родному сыну, с другой – оно не может не откликнуться на все «трещины мира». Для чего рожать ребенка, если суждено пережить его, похоронив в молодом возрасте? Болезни, войны, преступность отнимают у матерей их самое дорогое – единственных чад. Страшно вымолвить – на целый миллион уменьшается число россиян каждый год. Я считаю, когда уходит из жизни молодой человек – это трагедия для всего народа. Для чего же тогда существуют мои приборы, которые омолаживают пациентов на пять или более лет?! Обидно и больно.
«Засыпая, мы должны проснуться» - этот мой афоризм вбирает все человеческие промыслы. Проснуться, да, прежде всего физически, но проснуться не один, а сотни тысяч раз, вновь и вновь открывая себя заново, стремясь к жизни, к новому дню, полному радости и исполнимых желаний.
Прошедший год был самым тяжелым для Джуны. Это год мучительных испытаний, но она нашла в себе силы и мужество понять, что должна жить и дальше ради встречи с сыном. Да, она задавала себе вопрос: родить сына – это значит родить себя заново? И отвечала себе: да, родить себя заново. И Джуна, уверовав в будущее земной науки, готовиться к новой жизни. Осмыслив прежнюю, пережив трагедию.
Феликс Медведев
20 февраля 2003г
